Герой Великой Отечественной войны Лемешевский Василий Данилович
Жизненный путь Василия Даниловича Лемешевского начнётся за двадцать лет до начала Второй мировой войны. Родился ветеран 6 апреля 1919 года в деревне Ольпень Столинского района Брестской области. Семья была большой, Василий был самым младшим из семи сыновей. Детство Васи прошло незаметно. Деревенская семья, работа в поле и по хозяйству. На него была возложена ответственность по уходу за домашними животными, поливке огорода, сбору урожая.
Польскую власть, объединение Западной Беларуси с БССР в сентябре 1939 года – все эти далёкие события хорошо помнил Василий Данилович.
Уже через полгода после объединения в деревне большинство местных крестьян объединились в коллективное хозяйство «Парижская коммуна». С надеждой на лучшую жизнь объединяли животных, зерно, сено, разбирали лишние помещения, возводили коллективные фермы.
Василий с родителями до коллективизации был в числе сильных середняков. Активно взялся работать в колхозе. Один из его братьев стал бригадиром, другой заведующим фермой, третий конюхом. Как наиболее активного, образованного на то время юношу Василия решили направить на учёбу, потому что хозяйству нужны были специалисты. С мая по октябрь 1940 года учился Василий на агронома в Маньковичской усадьбе Радзивиллов, которая была преобразована в сельскохозяйственную школу, там и пришла ему повестка явиться в военкомат.
– Доучишься потом, – сказал комиссар, пришло время послужить в армии.
В Красную Армию Василия Лемешевского призвали осенью 1940 года. До войны оставалось совсем мало времени. Служил в Днепропетровске. Проходил обучение в 121 гаубично-артиллерийском полку. Смышлёного рядового обучили специальности связиста. Затем вчерашних курсантов направили на занятия в летние лагеря. Слухи о предстоящей войне с Германией, вспоминал ветеран, в народе уже ходили, их в лагерь приносили жёны резервистов, громко рассказывавшие своим мужьям с противоположного берега реки о настроениях в обществе. А мужей тем временем солдаты срочной службы обучали строевой подготовке. Оружия в лагере не было.
Утром 22 июня 1941-го мирная жизнь взорвалась. Началась Великая Отечественная война. Личный состав подняли по тревоге и вернули в казармы. Василий Данилович вспоминал, как комиссар объявил, что гитлеровская Германия без объявления войны напала на Советский Союз.
Из солдат, прослуживших более года, сформировали 121-й полк и перебросили под Брест, а молодых и новобранцев в составе также нового 211-го полка направили на оборону Киева. На первых порах солдатам выдали по бутылке зажигательной смеси, чтобы было с чем идти на вражеский танк, потом подвезли винтовки и автоматы.
В одном из боёв ответным огнём его батарея была разбита. Несколько человек погибло. Убило и его лучшего военного товарища. Другие, в том числе связист Лемешевский, оказались в окружении. Война на этом для него не закончилась. Пришлось пережить испытание ещё более страшное, чем в горячих боях.
А дальше был плен длинною в три года и восемь месяцев. Ещё больше тысячи дней борьбы за право просто жить.
Фронт быстро ушёл далеко на восток, вокруг хозяйничали немцы. Они не были готовы к пленению такого огромного числа солдат и офицеров Красной Армии и, завидев безоружных и уставших красноармейцев, издали кричали им «Русиш, накхаузен!», что означало: «Русские, идите домой!».
Во время одной из таких случайных встреч, когда изрядно проголодавшиеся Василий и его товарищи вышли из леса в деревню, чтобы раздобыть еды у местных жителей, проезжавшие мимо на машине фрицы задержали их и доставили в город Белая Церковь. Затем пленных отправили на территорию Польши. Поезд туда шёл неделю, уступая колею военным эшелонам, двигавшимся на восток. Всё это время люди не видели ни куска хлеба, ни глотка жидкости. Умерших от истощения и обезвоживания выбрасывали из вагонов на ходу.
Однажды на стоянке, когда пленным красноармейцам разрешили выйти из вагона, они осушили губами лужу дождевой воды.
В лагере для военнопленных было не легче, но там хоть немного кормили. В сутки умирали по 10 – 15 человек.
Лагерь не сильно охранялся. После трёх месяцев пребывания в нём Василию Лемешевскому с тремя товарищами удалось бежать, сделав лаз под колючей проволокой. Двенадцать недель солдат шёл пешком до родной деревни Ольпень. Путь был длинный и очень тяжёлый. На ночь иногда могли остановиться в деревнях, попадающихся по пути. Обращались к старосте деревни, а тот распределял их по домам. Утром просыпались и дальше в путь. Все выглядели очень плохо – исхудавшие, изнеможенные голодом и работой лица трудно было узнать. Однажды они заночевали в деревеньке по пути домой. Расселили их по отдельности. Проснувшись утром, Василий не мог найти своих попутчиков, кроме одного русского. Пришлось идти дальше вдвоём. В одной из деревень случилось непредвиденное – жительница деревни хотела покормить пленных и предложила им что-то вроде красного борща. Русский, изголодавшись, накинулся и начал кушать. Не успел Вася что-либо сказать, как русский съел всю миску. Хозяйка дома спрашивает у Василия: «Что же ты не ешь, ведь, небось, голодный?» А солдат у неё спрашивает: «Нет ли у тебя хозяюшка «млечного» (молочного) супа»? Вспомнил Василий, что рассказывал ему когда-то о пленных отец – после сильных истощений ни в коем случае нельзя наедаться сильной жирной пищи и в больших объёмах, так как кишки становятся тонкими и, если съесть жирного, они просто лопаются, человек умирает. Поблагодарили они хозяйку и пошли дальше. Не успели отойти и километр, как русский схватился за живот и, успев сказать только: «Ой, плохо мне, Вася, упал замертво. Так свой путь Василий продолжил уже один.
Подойдя к дому, солдат увидел мать, а она, не узнав его, спрашивает: «Сынок, может, хочешь кушать, ведь идёшь, небось, из плена». Тут-то Василий и говорит: «Мама, ведь это я, твой сын!». Обняла его мать и расплакалась. Так Василий Данилович вернулся домой. Была поздняя осень. Мать ещё долго выхаживала сына. «Старшие» в деревне поговаривали, что парень не выживет. Но мать упорно продолжала отпаивать его молоком. Однажды к ним домой пришли вечером несколько местных жителей и, взглянув на парня, сказали: «Раз есть румянец на щеках – значит, теперь будет жить». К весне парень окреп и его, как и многих остальных, стали «загонять» работать на вырубку леса. Нужно было заготавливать дрова, чтобы немцы могли ими топить. Пришлось Василию со своими родственниками разобрать отцовский дом и попрятать в лесу. Хоть отцовский дом находился на окраине, но до него немцы тоже могли добраться. Очень часто приходилось работать по колено в воде и в итоге ноги стали «разбрякать». Несколько дней Вася не смог выйти на работу, за это его вызвали к коменданту. Тот не стал слушать оправданий и приказал дать двадцать пять ударов плетью. А плеть эта, надо сказать, уже после первых ударов рассекала «мягкое место» так, что мало не покажется. Привели Василия в сарай, сказали ложиться на лавку. Несколько человек взяли плети и начали бить. Но вдруг боли нет. Оказалась, что один из знакомых солдата договорился с этими людьми. Они ударяли рядом с лавкой, а ему сказали, чтобы он сильно кричал. Выйдя из сарая, Василий думал, что и другим так повезло. Но его друг еле вышел из сарая. Потом Василий Данилович тащил его домой.
Однажды за то, что Василий не вышел на работу, его, как и многих других односельчан, отправили на работу в Германию. Эта была осень 1942 года. Попал он в гражданский лагерь в городе Дортмунд. Работал на заводе. Однажды с ним случилась такая история: он, как и все рабочие, работал то там, то здесь. Как-то раз подавали они шифер на крышу. Старший надзиратель приказал ему тащить на плечах по лестнице листы шифера. Он в ответ сказал ему, что так затащить невозможно, нужна верёвка, по которой и можно будет затащить эти листы наверх. А надзиратель на него с криком и кулаками. Тут его земляк задержал надзирателя за руку. Немец кинулся на него. Товарищ отошёл, а Василий немного толкнул надзирателя. Тот споткнулся и ободрал ногу. Тут же товарищей схватили и отправили, в тюрьму, где они провели месяц. Оттуда в немецкий концлагерь Бухенвальд.
В концлагере есть, почти, ничего не давали. Жили пленные в бараках, где рядом с живым человеком мог лежать и труп. И долгое время его могли и не выносить. Завтрак и ужин составляла репа, слегка отваренная в воде. Укусить её было практически невозможно, настолько она была твёрдой. В общем, все были похожи на ходячие скелеты. Шкура да кости. Однажды Василия отправили мыть пол у немцев. За то, что военнопленный хорошо всё вымыл, один немец принёс ему полбуханки хлеба, затем второй сделал то же самое. Целой буханкой можно было накормить многих в бараке. И вот один из немцев говорит Василию Даниловичу:
– Мыть полы – это не работа. Хочешь на другую работу?
– Хочу– ответил Василий.
– На какую же?
Надо сказать, что в лагере была так называемая «лагерь команда» и «транспортколонна». Первая занималась различной работой (подметали территорию, выносили мусор и т.д.), а вторая– разгружала вагоны с продуктами, что конечно же, считалось лучшей работой. Можно было на свой страх украсть немного хлеба, печенья, консервов. Не дай Бог тебя словят – изобьют. Тех, кто провинился, отправляли копать подземные тоннели. После выхода из этих траншей многие умирали. Из-за отсутствия нормальной еды, дневного света, многие не выдерживали и неделю.
Вот Василий и говорит немцу: «Хотелось бы в «транспортколонну»».
Немец отвечает: «Там нужны сильные мужчины, а ты сильно худой».
– За месяц, проведённый там, я стану сильным, – ответил Василий.
– Ну, хорошо, – сказал немец.
До того, как солдата отправили В «транспортколонну», там работал его знакомый, который иногда мог принести Васе немного хлеба или ещё чего-нибудь. Потом он провинился, и его отправили копать подземные тоннели. И вот однажды выходит из тоннеля тот самый знакомый и говорит в окошко: «Вася, брось мне буханочку хлеба, а то мне совсем худо». И Василий Данилович, конечно, не забыл про него, перебросил ему через окошко хлеб. Но, к сожалению, он не сумел его достаточно хорошо спрятать и в то время, когда земляк проходил мимо охранника, хлеб выпал. Начались допросы, откуда хлеб. Выяснили, что хлеб дал Василий. Тут же его схватили и повели к коменданту. Он приказал дать мужчине двадцать пять ударов плетью, а потом погнать копать тоннели, если выживет. Пока надсмотрщик готовился исполнять приказ, Василий снял шапку с головы и подложил её под «мягкое место». Когда немец стал хлестать, видит, что нет ни крови, да и тот, видимо, не совсем убедительно кричал. Тут-то его и раскусили. Повели обратно к коменданту. Хлопцы уже попрощались с Васей, так как решили, что живым он уже не вернётся. Но к всеобщему удивлению, комендант рассмеялся, услышав о находчивости советского солдата. Решено было Василия отпустить и даже вернуть на разгрузку.
Несколько раз Бухенвальд бомбили. Бомбы падали рядом, но Василий Данилович выжил. Берегла его судьба, увидеть другую жизнь – мирную.
В 1944 году солдата перевезли в концлагерь Дора. Там было так же тяжело как в Бухенвальде. Крематория удалось избежать. Чтобы выжить на скудном лагерном пайке, приходилось варить корни лопуха, добывать на кухне картофельную кожуру. Силы прибавляло известие о поражении фашистов под Сталинградом.
Если до этого момента узникам требовалось снимать шапку при встрече с рядовым немцем и невыполнение данного правила грозило избиением резиновой палкой, то после крупной неудачи на восточном фронте шапку не нужно было снимать даже перед комендантом лагеря.
Как выжил, Василий Данилович, не понимал и сам. Со временем стало привычным, что военнопленных забирают сотнями, направляют в крематорий. Всегда был убеждён в одном, что лучше быть голодным, чем кушать всё подряд, что попадается на глаза. Многие умирали, подбирая гнильё, которое лежало под ногами. Болели и умирали
Освободили концлагерь Дору американцы весной 1945 года. Ограду из колючей проволоки проломил танк, и узникам по громкоговорителю на разных языках сообщили о том, что они свободны. Последовала также просьба не уходить далеко, поскольку общий враг ещё не уничтожен до конца.
Василий Данилович домой в родную деревню вернулся только спустя год после освобождения из плена. Продолжал проходить военную службу в 194-м запасном полку, в Германии. Прослужил там связистом до 3 июля 1946 г.
По возвращении на Родину в 1946 г Василий Данилович встретил свою будущую жену Марию Семеновну. Она приехала работать учителем начальных классов в Западную Беларусь с Могилевщины. Долго они присматривались друг к другу. Однажды ранней весной перевозили Марию Семёновну и ещё несколько девушек через реку на лодке. Василий занимался своими делами на другом берегу реки. Подплыв к берегу, девушки начали заигрывать с ним. А Василий Данилович взял и быстренько схватился за край лодки да как колыхнет её. Мария сидела на корме и не смогла удержаться – упала в воду. Вода была ещё очень холодной. Василий быстренько вытащил Марию и понёс её в тот дом, где она временно проживала. Мария Семёновна простыла и долго лечилась, но с того момента больше они с Василием Даниловичем не расставались, а в 1948 году сыграли свадьбу. Так и прожили они «душа в душу» почти пятьдесят лет.
В 1949 году в деревне был опять организован колхоз. Василий Данилович работал бригадиром, кладовщиком, заведующим фермой. В 1979 году пошёл на заслуженный отдых.
У 1997 году не стало его жены Марии Семеновны. Последние пять лет перебирался ветеран на зиму к сыну Григорию в посёлок Речица, а как только пригреет весеннее солнышко – опять просился обратно в свой дом.
–Тут я открываю калитку, выйду на улицу, а человек мимо меня шмыг – прошёл. И никакого слова не услышишь. У себя ж в Ольпене выйду и от каждого слышу: «День добрый, Данилович!», – рассказывал ветеран.
Он уже плохо видел, но своих односельчан узнавал по голосу.
В Ольпень манил его свой дом, знакомые, а ещё и аист, который располагался на деревянном столбе возле дома. Ветеран радовался его клёкоту.
Всю жизнь он любил рыбалку, посидеть с удочкой – это для него было удовольствие. Данилович в свои сто два года просил сына или соседа завезти его на рыбалку и побыть его глазами. Нет уже тех, с кем он гулял в детстве. Нет тех, с кем служил в армии, нет и тех, с кем работал в колхозе, а в 2022 году, в возрасте 102-х лет не стало и нашего героя.
